- Урок окончен, - это прозвучало грубо, но, блять, она сыта по горло. Хватит с нее этой тупости. Она стояла за своим столом неотрывно глядя на Хафлпафф. Они всегда были особенно медлительны и туго соображали, поэтому еще со времен ее студенчества, именно барсуки ее раздражали больше всех. Казалось, этот взгляд мог не только обжечь, но и произнести "непростительные". Группа блядских главных причин ее головных болей и того, что левый глаз нервно подрагивал, ушли злобно скалясь и почти хлопнув дверью. Гриффиндор ушел спокойно. Проведя взглядом последнего ученика красно-желтого факультета, девушка опустилась на стул. За Рейвенкло и Слизерин она была спокойна. Пусть собираются тихо и наслаждаются дополнительными пятнадцатью минутами перемены. Учитель держала голову руками апатично рассматривала рисунок ингредиентов в открытом потрепанном учебнике.
  Как же она устала. Ох, ебать, как же она устала, мать его. Гребаные шкеты не то, чтобы покоя не дают - бодрость была ей привычна, в силу тесного общения со своим неумолимым братцем, но эти идиоты умудряются перепутать абсолютно все. Как они выживают на уроках заклинаний, когда вместо "остолбеней", говорят "инкарцерос"? Потому что эти сказочные идиоты на такое способны. Она-то железно уверена. Не ее зона ответственности - заклинания. Её душа принадлежит одному зельеварению.
  На сегодняшнем уроке она почти плакала за свой предмет. "И не такой ведь он сложный" - все крутилось в голове, - "даже мой придурочный брат его на СОВ отлично сдал". Ее несложные размышления привели к выводу о том, что ее ёбнутый на голову братец - гений, и что эти дети - не индиго, и даже не поколение "игрик" или "зэт". Эти дети - поколение "минус а". Абсолютно тупые и непробиваемые. Даже родной Рэйвенкло уже не тот, Слизерин, правда, кажется, еще держит планку. Пожалуй, за чистокровками будущее. Во всяком случае сегодня они были единственными, кто не продырявил казан и не испортил зелье. Ну, ладно, ладно, они тоже что-то испортили, но этих хотя бы было меньшинство. Это меньшинство грело ее душу.
   Ее мысли медленно брели по пустотам черепа. Она перебирала положительное в этом моменте. И единственный пустотный гонец нес счастливые вести. В его запечатанном письме говорилось: "На обеде хоть отдохну: выпью пару-тройку ободряющих и превращу воду в вино." Ожидание послания длилось сравнительно долго, но оно того стоило: девушка встрепенулась и ободрилась. Только сейчас, выйдя из ступора и отведя взгляд от стола, она заметила паренька. Он стоял совсем недалеко и, видимо, ждал ее реакции. Это выл довольно высокий мальчишка-рейвенкловец, который "брал измором" ее предмет, разделяя любовь к нему. Беловолосая подняла на него взгляд удивленно-испуганных очей. Испуганный не от внезапности, а от того, что она не знала, как долго он тут стоит? Минуту? Три? Пять? Она не любила заставлять ждать, тем более в такой способ. Парнишка мялся, начала она:
- Эмм.. Мэтью?..
- Джон, - тут же прервал он ее.
- Хорошо, Джон. У тебя есть вопросы? - блондинка уже почти пришла в себя и отвечала привычно-радостно. Ей чертовски нравилось, когда ученики интересуются ее предметом. Она сразу оживала и преображалась, становилась привычным безумным гением своей науки с неудержимой жаждой знания и неиссякаемым запасом сил. А еще горстью терпения и сарказма. И флирта.
- Да нет. Хотя вообще-то да. Но нет. Эм.. - запнулся он. - Вопрос только не по теме.
  Профессор не успела умилиться, когда он смущаясь продолжил: - Я... Я просто хотел сказать: извините за этих идиотов. Они же просто это... немного "того". Извините. Вам помочь убрать?
  Да, Джон был идеальным учеником: все учил, любил ее предмет, делал все исправно, как домашнее задание, так и урочное, просил дополнительные задания, усложнял их себе сам, приносил иногда удивительные цветы и всегда извинялся за испорченные не им нервы. Он был просто Философским камнем среди учеников. Как такому отказать в просьбе помочь? Еще и этот взгляд, и розовые щечки.
  Они стали мирно убирать. Что-то при помощи волшебных палочек, что-то по-человечески, руками. Она полностью вернулась в привычное состояние и напевала какую-то мелодию. Они почти справились, осталась так - мелочевка, когда уверенным задорным шагом белобрысый и абсолютно бледный профессор магического этикета вошел в кабинет зельеварения. Ах, братец, - улыбается себе она.
- Солнышко, ты не поверишь, что со мной только что случилось...
- Дорогуша, погоди. - веселое начало фразы как-то не состыкуется с ее приземленно-начальническим окончанием.
  Парниша видя мужчину явно паникует. На его лице читается и злоба, и ущемленная гордость, и страх. Он видит, что для девушки его больше здесь не существует. Шкет хочет что-то сказать, но его тут же прерывает уверенное и неоспоримое "Поди прочь!" из уст зельевара. Мальчик уходит. Блондинка вновь меняется в лице. Она за эту отбитую пару даже успела соскучится по родному оболтусу. Она улыбается:
- Ну, красавчик. И че ты мне расскажешь?

- Какая мантикора его ужалила?
- Хз, братец, - она наигранно-задумчиво посмотрела в дверной проем, за которым уже скрылся мальчишка, - Этих шкетов - хрен поймешь. Одно знаю - они тупее тебя. Можешь гордиться.
- О, Мерлин, со мной такое только произошло, вух!
- Сейчас вот или пздц как, все плохо, или пздц, как хорошо, - девушка немного отстранилась и зажмурилась. На всякий случай. Родной раздолбай просто смеялся. Все не должно быть плохо.
- Закончился урок, значит, и ко мне подходит Стажерка маггловеденья, и она вся такая 'о мистер Ламрэ, возьми меня на этом столе' ну, да. а еще твой член больше. можешь гордиться пуще* А потом, о боги, я дышать не могу, а потом она спрашивает...
- что спрашивает?
- 'А ваша жена не будет против?'
- Что бля? - совершенно непонимающее лицо, взгляд устремленный на конвульсирующего обольстителя чертова. Ржет, гнида. А почему?
  - Она, о Моргана, я умираю, думала, что ты, моя дорогая сестра, - моя жена.
  Тут и Джеки начинает смеяться.
- Какого черта?
*еще одно сравнение со "шкетами"