Как только его нога ступила на стальной оцинкованный пол линкора - сразу же в ушастика вонзились многочисленные взгляды. Сначала любопытные, потом - жадные. В тот первый день он прижал уши к голове и зарычал, и все, кто отвели взгляд, были обречены смотреть на него снова и снова в дальнейшем.
Кто-то действительно руководствовался обычным интересом. Но большинство хотело знать Этхо ближе. Знать с начала и до конца, а узнав - бросить, как довольно отбрасываешь разгаданный кроссворд. На него смотрели хищно. Они полагали, ушастик абсолютно не способен себя защитить, но это было не так. То и дело один из разбойников к утру приходил к своим товарищам с рассчерченными красными полосами щеками. Тогда они начинали зубоскалить о том, какой когтистый на деле ушастик. Но этим все не ограничивалось. Этхо одновременно был объектом насмешек и вожделений. Но никто не смел по-настоящему близко подойти к нему: ни с хорошими, ни с плохими намерениями. За всем этим через многочисленные объективы камер смотрел Докмер и довольно улыбался.
Темная комната, заставленная разнообразным хламом от тележек из-под медикаментов до старых ящиков с испорченным оружием и не представляющими интереса трофеями. Тишину внезапно прорезает скрежет когтей о металл, затем слышится глухой удар о металлическую стену. Сильные руки хватают Этхо за горло и снова ударяют ним о стену. Их много. Не то трое, не то четверо. Он не может считать и вообще осознавать что-либо. Он сдавлено хрипит и пытается шипеть.
- Разучился царапаться, ушастый?
Икающий смех. Этхо не может ответить, чувствует, как закатываются глаза. Его отпускают,
и он сползает на пол. Рослый парень садится напротив, опять и опять облизывает губы, рукой проводит по пушистым ушам, сжимает в кулаке волосы, и тут же отворачивается. Молниеносное движение когистой кисти - мгновенно щеку исполосовали глубокие раны, из них течёт кровь. Они решили, что Этхо нужно пару секунд, чтоб опамятываться, но это не так. Ногой в тяжёлом ботинке с размаху ударяет того, кто навис над ним в живот. Сразу подступают к нему другие. Этхо впивается кому-то в горло. По телу носятся руки, расцарапывая кожу ногтями. Камера спокойно и наблюдательно мигает красным. Тот, кто внимательно смотрит за всем этим, ждет. Если Этхо потеряет сознание или над ним одержат вверх - он нажмёт одну кнопку, и туда сразу выедет отряд роботов, которые уж точно справятся с налетчиками. Но пока что ушастик продолжает бороться. Сухие губы наблюдающего кривит улыбка.
Однако не все были такими, было и исключение из правил по имени Даякар, позывной Юниор. Его чувствами были сострадание, сопереживание, симпатия и черт знает что ещё. Этхо не верил ему как и остальным. Но сложно было не заметить, что в моменты, когда отказывали силы и вера, под руку его подхватывал именно Даякар. Высокий и ни разу не навязчивый. Со светлыми голубыми глазами, он никому не показывал свою боль. Часто улыбался, зачесывая назад черные волосы. Этхо был ему интересен, ему хотелось унять страдания этого мальца, а не причинить ему новые.
Так часто работать приходилось на пределе, сражаясь с усталостью, неверием и болью.
На борту линкора Этхо то и дело должен был отстаивать себя. В конце концов он был ужасно вымотанным. Это был ужасно сложный день, день когда он сломался.
Этхо, пошатываясь зашёл в один из отсеков. Как обычно был весь исцарапанный и с синяками. Долгая операция забрала последние силы. Обсели кошмары прошлого. Его голос не затихал, а только становился все громче и настойчивей. Если бы кто захотел издеваться над ним сейчас - он бы не противился и позволил все, что угодно. В полусвете помещения не было никого, кроме...
- Этхо? - Даякар едва ли не единственный на всем корабле называл его по имени. Нужно было разворачиваться и уходить, но он не мог. Усталость, разбитость и боль. Он стоял, и чуть дрожали колени. Юниор подошёл ближе, он все понимал, осторожно обнял ушастика, положил его голову себе на плечо. Вопреки всем своим привычкам Этхо не стал сопротивляться, не оттолкнул его, не зарычал. Он больше не мог этого делать. Как просто - позволить себе раствориться в поддержке кого-то, забыть обо всем хоть каким-то способом. Он слишком хотел этого и покорился своему желанию. Ушастик не просто ответил на объятия, а прижался к Юниору, так что тот сделал пару шагов назад. Даякар переживал один из самых восхитительных моментов своей жизни, когда в его руках ушастика понемногу выпускала из стальных тисков боль.
Через секунд десять дверь открылась, и в отсек влетел разъяренным вихрем Кмер. Он не позволил бы такого на своем корабле. Ярость словно на крыльях несла его. Он схватил Этхо за плечо и отшвырнул в сторону, толкнул на пол и ударил носком ботинка в бок, так, что боль оглушила парня на несколько секунд. В следующее мгновение он бросился на Даякара, избивал его профессионально и безжалостно, тот отбивался, но попытки защиты были ничем перед вихрем ненависти в паре с умением. Кмер мог ожидать чего угодно, но не того, что Этхо ответит кому-то взаимностью. Сейчас он ненавидел весь мир. Капитан ударил Юниора головой о пол, процедил сквозь зубы "Урод", выхватил из-за пояса пистолет, и незамедлительно раздался выстрел. Этхо с трудом поднялся на ноги, и ужас всего произошедшего обрушился на него с ужасающей силой. В глазах появились слезы боли и отчаянья. Он кинулся на Кмера, но тот был во много раз сильнее, развернул его, не намного нежнее, чем вел себя с Даякаром, заломал ему руку, в последний момент не стал сдерживать себя и четким движением сломал ее. Этхо упал на пол, всхлипывая. Боль в руке казалась ему пустяком, по сравнению с тем, как разрывалось сердце. В течении минуты приехали роботы убирать тело, один из них стальной хваткой поволок Этхо в медпункт, где ему зафиксировали руку и затуманили разум препаратами. Он держался только на них ещё несколько недель, не сознавая ни себя, ни всего, что произошло.
Он стал безвольным, аморфным, словно полупрозрачным. Он стал неинтересным. Он проводил все больше времени в больничном крыле. И врачи потихоньку выводили его на нормальное состояние.
Когда его глаза впервые за долгое время сверкнули осознанно, он уже знал, что не останется здесь ни на день.
Можно было мстить, вот только кому, если все вновь произошло из-за него.
