БИОГРАФИЯ
Эудоксия родился в бедных районах Лондона, среди выбросов сотен тысяч машин и руин древней Империи. Ист Энд - колыбель бедности и преступности, брошенное прибежище иммигрантов, которых всегда ненавидели коренные англичане. Среди тесно построенных домиков и брусчатых дорог, он рос один с очень молодой матерью. Ей было только 19 лет, когда Докс родился, а отец погиб за три месяца до родов - еще одна жертва передоза. Дельфиния, мама и единственная опора Эудоксия, не была готова выращивать ребенка одна, да еще и на минимальную зарплату, но бросать сына отказывалась. И да, она часто пропадала, не уделяла младенцу много внимания, работая часами напролет в местном баре в роли официантки, только чтобы прокормить их маленькую семью. Докс рос тихим ребенком, не требующим много, пусть иногда было тяжело - холодные, зимние ночи без отопления и дни без нормальной еды сказывались как и на здоровье, так и на настроении мальчика.
Гуляли они редко, да и негде было, ведь даже местные парки были полны мусора и сомнительных групп людей. по ночам здесь можно было слышать выстрелы и, иногда, крики, а днем - не увидеть и следа полиции. Но они выживали, пусть и на гроши и вдвоем против всего мира. Тихий, маленький Докс, которому на тот момент не могло быть больше 6 лет, поклялся продолжать выживать, несмотря ни на что. Он помогал по дому, как мог, только чтобы маме было легче, и, видя ее усталую улыбку, был доволен собой. Да, им было тяжело, но они не нуждались во многом, а пока семья вместе - все будет хорошо, не так ли?
Осенью он пошел в школу, дешевую и не с самым лучшим образованием, но Эудоксия был намерен стараться несмотря ни на что, только чтобы порадовать маму и доказать свои способности. Его тихая натура и академический настрой сделали его любимчиком учителей и врагом учеников. Дети считали его холодным, злым и скучным, и их мнение, как и их слова, ранили чувства Докса. Мальчик лишь кусал язык и отворачивался, ведь друзья ему не были нужны - он и один выжить может. Высокие оценки и старание Эудоксия радовали администрацию школы, и те порекомендовали его в более престижную среднюю школу. Он получил финансовую поддержку, конечно - пока его оценки оставались наилучшими.
Новости как и обрадовали Дельфинию, так и напугали. Ведь школа эта была довольно далеко, а переезжать они сейчас не могли. Эудоксия, как и многие учителя в его младшей школе, убедили старшую Зено в безопасности ее сына и в важности хорошего образования, так что она разрешила Доксу пойти в ту среднюю школу. Мальчик был рад, что доказал свои силы и интеллект не только не только себе и своей матери, но и множеству взрослых. Впервые показалось, что не всегда будут они бедными, ведь хорошее образование означает хорошую работу и высокую зарплату. И с достаточным количеством денег не надо беспокоиться ни о еде, ни о тепле, и даже одежду не надо старую носить. И мама улыбаться чаще будет, да, это все стоит его стараний.
Образовательная программа новой школы была намного сложнее, а дети - более жестокими. Учителя также были строгими и втереться в их доверие было почти невозможно. Но Эудоксия двигали желание новых знаний и высокие амбиции, и пусть мальчику иногда хотелось плакать, он не собирался сдаваться. Если мир вокруг него был жестоким, то он ответит ему тем же - оскалом и холодным сердцем. Конечно, он все еще был ребенком, простым, пусть и умным, школьником, но уже пустили корни в нем темные идеи и ледяные осколки. Золотой рыбке ведь не выжить в мире пираний и акул.
Дельфиния беспокоилась о нем, это читалось в ее объятиях и в тоне ее слов, так что Эудоксия научился улыбаться сквозь усталость и стресс. Он не хотел ее расстраивать, или быть обузой - его мама и так работала день и ночь, чтобы прокормить их маленькую семью. А то, что уроки тяжелы, что учителя жестоки, и что другие дети ненавидят его, это не важно, она не должна об этом думать, не должна о нем беспокоиться.
Он только закончил 8 класс, когда мать решила, что им стоит переехать в Соединенные Штаты Америки. Ведь там дешевле жить, в стране возможностей, объясняла она, а кровь Докса кипела. Да, он был послушным ребенком, но он также был подростком, на нервы которого влияло все. Началась ссора, были крики, первое серьезное несогласие, и Эудоксия почти довел маму до слез. Он был злым и уставшим, и даже идея переезда на другой континент, через океан, где все было совершенно другое, пугала его. И страх он свой привык выражать в гневе.
В конце концов, парень остыл и извинился. Он не хотел расстраивать мать, и чувство вины давило на молодую душу. Он все еще был не рад, но не показывал этого, держал себя прямо и без возражений. Перелет был тяжелый, и дорогой, и все время Докс находился в тихой панике. Высота полета, возможные проблемы в их новой жизни, да и непонимание, откуда взялись деньги на переезд давили на него. Эудоксия не смог уснуть, несмотря на то, что они летели 8 часов.
Его вопросы были более-менее отвечены, когда в аэропорту их встретил молодой мужчина. Он был чуть старше Дельфинии, и Эудоксию он сразу не понравился. Он тогда еще не знал, почему, а позже, когда стал старше, уже винил шестое чувство. Оказалось, что мама переписывалась с Джошем уже почти год, и он заплатил за их перелет, и жить они будут вместе с ним. Новости эти Доксу абсолютно не понравились, но парень ничего вслух не сказал, только кивнул и улыбнулся незнакомцу.
Парень этому самому Джошу не доверял, пусть тот и вел себя с мамой нормально. Что-то в нем не нравилось парню, вызывало желание убежать или начать драку. Но Докс оставался холодной тихоней, не желая разрушать счастье матери - она улыбалась теперь намного чаще, да и жили они в более-менее просторных апартаментах в Нью-Йорке. Еда была в запасе, зимой тепло не перекрывали, и район не был полон преступности. И все-таки, Эудоксия не расслаблялся - мир не слишком щедрый был к нему раньше, и парень не видел причины, по которой он должен был стать таковым теперь.
Старшая школа была, по-своему, адом и раем. Со своими высокими оценками и рекомендациями, Докс попал в частную, элитную школу и получил наилучшее обучение и подготовку к колледжу. Людей он школе, правда, не особо жаловал, как и всегда. Некоторые из них даже не были особо умны, просто пришли из богатой семьи и пристроились в дорогую школу, и этих людей он презирал и немного завидовал им. Другие же были слишком похожи на него - холодные и привыкшие к опасности, они не подпускали многих близко к сердцу.
Но Эудоксия - тоже человек, и несмотря на все его недостатки в социальном поведении, он завел пару знакомых, которых считал неплохими людьми - смекалистые парни и девушки с высокими амбициями и трезвыми взглядами на жизнь. Они общались мало, в основном только тогда, когда надо было работать над групповым проектом, но этого было достаточно. Может, Эудоксия решил - люди не так уж и плохи.
Его улучшающееся мнение о человеческой расе резко упало вниз, когда Джош, милый бойфренд матери, начал показывать свои истинные цвета. Начал приходить домой поздно, пьяный, а иногда и пропадал днями напролет вообще. Дельфиния начала улыбаться реже, а когда мужчина потерял свою работу в местном банке, то и перестала вообще. Она настаивала, что Докс не должен вмешиваться, что все нормально и они должны быть благодарны Джошу за их более благополучную жизнь. Подросток с этим совершенно не соглашался, мужчину ненавидел всем сердцем и даже немного винил себя, что не отвел маму от него подальше заранее.
Сделать по этому поводу он много не мог - мама его слушать отказывалась, а любые попытки поговорить с Джошем заканчивались криками и полетом пустых бутылок. И несмотря на силу воли Докса и его привычку получать желаемое, он не хотел сильно злить пьяного мужчину и сделать все еще хуже. Присутствовал страх и в более чистой форме, страх физического вреда, который Эудоксия не мог устранить, даже если это только увеличивало его чувство вины.
Хаос его дома повлиял на оценки Докса, пусть и не сильно, но учителя заметили. Он все еще был отличником, только работы теперь его были не совсем идеальными. И в глазах учителей он видел разочарование и беспокойство, и стресс подростка только поднимался выше и выше. Он стал раздражительным и отрешенным, отказывался от еды и ото сна.
Темная обстановка дома продолжалась до тех пор, когда Джош осмелился ударить Дельфинию, и просто проигнорировать этот поступок Эудоксия не мог и не хотел. Его происходящее дома давно достало, и это было последней каплей, и ярость перевесила страх. Парень врезал мужчине, что начало драку, наполненную криками и воплями со стороны матери. Докс чувствовал хруст своих костей, но адреналин заглушал боль расцветающих синяков. Все кончилось, когда рука Докса нашла рукоять ножа и он вонзил лезвие в ногу Джоша.
Мужчина упал на пол, зажимая глубокую, кровоточащую рану, а Докс остался на месте, замороженный и оглушенный звоном своего сердца. Он был слишком шокирован, чтобы заметить, как мама звонит в скорую, не слышал ее хрупкого голоса. Он сам еле держался на ногах, глаза прикованные к алой крови, что собиралась лужицей на белом кухонном полу.
Скорая прибыла, как и гласит ее название, скоро - Доксу даже дали одеяло от шока. Джош, к сожалению Эудоксия, выжил, и даже затащил семью Зено в суд. Судьба и жюри, были на стороне парня и его мамы, однако, и дело было решено путем самозащиты. После этого. Семья никогда Джоша не видела.
Докс был и рад, и расстроен, и испытывал облегчение, и утопал в большем стрессе. Он трудился привести свои оценки снова к идеалу, хотя его постоянная занятость не мешала ему заметить, что в глазах других учеников и даже учителей была новая опаска. Это раздражало, все это внимание, и парень пару раз посылал смотрящих куда подальше.
Школа после этого закончилась быстро, и Эудоксия получил диплом лучшего ученика в своем году. Он не был особо рад тому, что его заставили дать речь перед другими выпускниками, но он был слишком рад покончить с этой степенью обучения, так что сильно не возражал.
Колледж он выбрал сразу - Массачусетский Технологический Институт (МТИ), который принял умного и способного подростка с распростертыми объятьями. В этот раз, только Эудоксия переехал, а мама осталась в Нью Йорке. Он не понимал, почему ей так хотелось остаться в городе, где столько неприятных воспоминаний существовало для них обоих, но вслух свое непонимание не выражал.
Высшее образование отличалось от школы, чему Докс был рад. Лекции и свободная структура расписания были удобны и позволяли парню видеть своего терапевта, которого ему назначил семейный доктор после инцидента с Джошем, без проблем. Да и домашнее задание было больше времени сделать, и уроки были намного интереснее, ведь он их сам выбирал. На первом курсе он не мог определиться между физикой и биологией, но уже к второму курсу выбрал последнюю.
Работа живого организма, эволюция оного и разнообразие жизни поражало. И сколько было уничтожено, леса вырублены и воды отравлены, целые виды животных, которых Эудоксия никогда не сможет увидеть. Во время каникул он не раз поступал волонтером в в местные центры помощи диким и домашним животным. Некоторых, он понял заранее, не было возможности спасти, только дать им покой. Койоты, которых переехала машина, хищные птицы, что застряли в проволочном заборе, собаки, которых избивали их же владельцы. Докс всегда знал, что человечество было жестоко, но эти моменты только усилили его уверенность в этом факте.
Он закончил МТИ с докторским дипломом в микро- и макро-биологии и принял предложение от государственной научной программы. Исследования во имя знаний, утверждали они, и Докс не нашел в этом утверждении лжи. По крайней мере, не сразу.
Первые два месяца все шло по плану, они были лишь группой молодых и ярких ученый под главенством более опытных исследователей, и их целью было лишь узнать больше о мире. Эудоксия привязался к ним, нашел в них самое близкое, что он когда-либо имел к понятию друзей. Они были коллегами, профессионалами, но они понимали друг друга, понимали Докса, и это грело его холодную душу. Его терапевт был рад, что молодой Зено расширял свой социальный круг шире нуля.
Счастье, как обычно в жизни Эудоксия, долго не длилось. Два огромных союза, западные и восточные мировые силы, начали третий, и последний, мировой конфликт. Докс позже будет думать, как это напоминает начало Первой Мировой - избыток союзов и нового оружия, которое все хотели испытать. История всегда повторяется, но в этот раз было опасностей, больше людских жизней и больше, больше оружия.
Даже до того, как конфликт развязался до пугающих размеров, все работы стали направлены на победу в войне - включая научный отдел государства. Команде Зено дали задание - создать биологическое оружие массового поражения, нечто менее опасное, чем ядерные боеголовки. Эудоксия, как и многие другие, попытались отказать, убраться подальше, но им не дали. Они стали имуществом государства, и отказ работы над оружием считался предательством всего государства.
Докс был в гневе, ибо это не было его государство, и никакое государство никогда ему ничего доброго не сделало, он всего в своей жизни добился сам. И теперь они должны были помочь убивать миллионы, миллиарды невинных людей, просто потому, что две мировые суперсилы решили начать драку, как дети в младшей школе. Он видел в новостях, как города пали от бомб, и в ушах днями напролет звенели крики тех, кто погиб под руинами.
Он сделал все возможное, чтобы замедлить процесс создания вирусов и ядов, но некоторые все-таки были закончены, используя его знания. И люди погибли, и их грех был… чем? За что они умерли? За то, что жили по ту сторону? За что он убивал всех этих людей?
А потом в небе загорелись трансконтинентальные боеголовки, и мир канул в тьму.
Нью Йорк пал.
Никто не выжил.
Кроме них, они выжили, убийцы, что прятались за стенами Пентагона, теперь одинокие в черных водах мертвого океана. Первую неделю Эудоксия провел в чистом шоке, не способный полностью осознать то, что случилось. Вторую неделю он провел в неконтролируемом гневе, нарываясь на драку с каждым попавшим под руку. На третьей неделе один из его коллег погиб от лучевой болезни и его тело выкинули за борт, и оно раскачивалось по бушующим волнам океана. Хотя бы людей с Норвегии им удалось спасти, пусть и немного. Это Докса не особо утешило.
А потом они увидели берег - зеленый и нетронутый, дикий. Докс не сразу верил своим глазам, считая, что уже и вовсе сошел с ума, таблетки ведь уже две недели назад закончились. Но нет, песок под их ногами был настоящий, воздух - чистый и холодный, и земля - живая, не отравленная радиацией. Все это было уж слишком хорошо для правды, и некоторые начали сравнивать корабль “Sunrise” с Ноевым ковчегом, чему Докс был не особо рад.
Поселение построилось быстро, как муравейник. В хаосе было тяжело найти контроль над временем, и Эудоксия мало что помнит о первых днях на берегах Арсы. Он и немногие выжившие ученые сразу начали создавать разные теории о новой земле, утомленные войной, но заряженные новой тайной. Их далеко за пределы поселения еще не пускали - начальство решило не рисковать. Эудоксия нашел это решение ироничным - целую войну прожили, рискуя раз за разом, и только после конца света решили люди осторожничать.
А потом они встретили аборигенов, местный народ, и, в истинном духе человечества, а особенно американцев, их сразу назвали врагами. Эудоксия был в ярости - как это, встретить местных жителей, что наверняка знают об этой земле намного больше них, и просто… открыть огонь, как идиоты. Свое мнение о всем происходящем безумный доктор выразил громко и четко, за что чуть ли не получил по полной. Повезло ему, что другие ученые разделяли его точку зрения и не соглашались с тактикой полковника Хаука.
Тем не менее, слушать их никто не стал, пусть и дали разрешение изучать неизведанный мир Арсы. Виды животных и растений тут встречались уникальные, неизведанные эндемики, которых было тяжело изучить без нужного оборудования. Даже фотографии нельзя было делать, пришлось ходить с тетрадкой и рисовать.
А потом, выжившие из восточных сил нашли свой путь к острову, и снова поднялся хаос среди западного поселения. Эудоксия хотел уже волосы на голове рвать от тупости и невежества полковника. Как, вот как можно увидеть выживших после этой ужасной катастрофы, и просто прогнать их, Докс просто не понимал. Почему люди просто не могут помочь другим людям?
Позже, когда ночи стали холоднее и начали напоминать Доксу о его детстве в Ист Энде, “азиаты” вернулись с просьбой о помощи. В этот раз, не без помощи всего ученого отдела, их пустили внутрь и поселения соединились воедино. Особой надежды это не предоставило для Эудоксия, он уверен, что они все и так погибнут, рано или поздно, но хоть немного приличия у человечества осталось. Маленькие победы, решил он, маленькие победы.
